TER продолжает рассказывать о заметных фигурах дореволюционного Екатеринбурга. Николай Севастьянов отрицал селфи-культуру еще до ее зарождения, благодаря чему найти его изображения или портреты в сети почти невозможно. Он оставил более впечатляющий след в истории, чем пост, собравший 16к лайков — построил шикарную усадьбу в самом центре уральской столицы, которая негласно стала одним из символов города.
Юность Николая Севастьянова мало отличалась от современности — к чиновникам подозрением относились уже в те годы. Служба Наш герой нес службу в Уральском горном правлении и это стало неплохим стартом для дальнейших успехов в предпринимательстве. Купцы, почесывая пушистую бороду, вышедшую из цирюльни, полагали, что работа в правлении — прямой путь к незаконному обогащению. Пресса поддерживала подобную точку зрения и известный в то время журналист и писатель Василий Немирович-Данченко писал:«…то было время, когда здесь быстро наживались громадные состояния. Доходило до того, что еще накануне ходивший с продранными локтями чиновник, занявшись «крупкой», вдруг строил себе громадные хоромы, ничего не мог пить кроме шампанского, одевал жену по-царски и даже белье ее посылал мыть в Париж — для шику».
Николай Иванович, воспламенившись мечтой о безбедном существовании, занялся незаконными операциями с золотом, которые принесли вчерашнему мелкому чиновнику неслыханное богатство и шикарное поместье.
Для работы над реконструкцией усадьбы Севастьянов пригласил губернского секретаря Александра Падучева. Известно, что с архитектором у Николая Ивановича был простой диалог:
— В каком стиле будем делать: готическом, мавританском, барокко, рококо?
— Валяй во всех, денег на все хватит! Николай Севастьянов - типичный заказчик, который не знает, чего хочет Если вы хотите идеальной работы, то детально готовьте ТЗ Хозяин буквально молился на свое поместье и придумал покрыть крышу дома сусальным золотом. Правда, отцы Екатерининской церкви его идею не оценили, а предложили альтернативу: мол, позолоти тогда и храм Божий. Севастьянов на такое благодеяние оказался неспособен и до конца жизни ежедневно посещал Церковь в чугунных калошах и замаливал грех.
Храм был через дорогу, что особенно удобно Кроме добычи золота наш герой занимался производством меди и купил у темных казахов за 86 рублей месторождение меди в Акмолинском уезде, а за 250 — угольное под Карагандой. Казахи, поняв, что продешевили, прокляли Севастьянова и усадьбу.
Несмотря на нескончаемую любовь к зданию, купец практически не жил в своем богатом доме, а только ходил по двору в чугунных калошах. По дому постоянно гуляли сквозняки, что мешало комфортной жизни и архитектор, на нервах, сжег все чертежи перепланировки дома, протопить который не было никакой возможности. Чугунные калоши в то время заставляли носить в знак покаяния за чрезмерную жадность, казнокрадство, жажду наживы. Капиталы богача Севастьянова стали постепенно иссякали, в чем ему помогал сын, в кутежах растративший последние деньги отца. Так или иначе, в 1874 году ухоженное гнездышко пришлось продать окружному суду за 40 тысяч рублей.
Но Севастьянов так любил свое «детище», что почти каждый день приходил любоваться на дом, сидя на скамеечке. Каждому прохожему Николай Иванович горделиво кричал: «Посмотрите, какой у меня дом!»
После Севастьянов был владельцем солидной недвижимости в виде лесных и земельных угодий, винокуренного завода, а также ряда пароходов. Николай Иванович не боялся идти на риск: в 1860-е он брался почти за самые разные начинания, особенно за те, которые могли принести ему быстрые деньги. Благодаря такому подходу Севастьянов «засветился» во многих видах предпринимательства, но в итоге разорился окончательно.
