Маргарита Кулева — научный сотрудник НИУ ВШЭ, участник и спикер форума “Культура как предприятие”, который прошел в Екатеринбурге 22 и 23 октября, в интервью с Ekb-room рассказала о том, как сотрудники креативных индустрий рискуют оставаться в тени, лишиться социальных гарантий и провести всю жизнь в ожидании успеха.
Вместе с Маргаритой мы попытались ответить на национальный русский вопрос — “Что делать?”.
-На форуме “Культура как предприятие” было сказано многое о рисках в работе сотрудников креативных индустрий, но если все действительно так плохо, почему мы не возвращаемся к старым моделям работы? Какие плюсы все таки приносит нам прекарность профессии?
— Многие исследователи говорят о том, что есть хорошая и плохая творческая работа. Творческая работа действительно включает в себя много приятных вещей! Например, возможность не носить галстук каждый день, не ходить в офис к девяти утра, встречаться с интересными людьми, самовыражаться и чувствовать что-то, чем ты занимаешься, имеет значение. Я думаю, все это держит многих из нас в этой индустрии. Но, как сказала одна информантка из моего исследования в Москве: “То, что я обычно делаю в своей рабочей жизни — это сижу за столиком в прекрасном кафе и разговариваю с интересными людьми. Единственная проблема заключается в том, что я делаю это 16 часов в сутки”. Творческая работа имеет своеобразный bittersweet taste. В работе креативных институций есть много шокирующе плохого, но есть черты, которые продолжают мотивировать нас.
Оставаться в профессии нас заставляет особенность творческих карьер.
У нас у всех есть перед глазами примеры успешных кейсов. Например, Дэмиен Херст — эксцентричный миллионер, чья жена не выходит на улицу без своих охранников. Который сам для себя открыл музей и может позволить себе все, что угодно. И если мы будем экстраполировать тему и будем понимать творческую работу широко, то здесь мы можем говорить и об IT, об основателях Facebook и Google, про которых снимают фильмы. Конечно, мы в том числе говорим и о художниках, и о дизайнерах.Может быть, для вас, как для журналиста, Юрий Дудь считается кейсом для успешного российского журналиста, но здесь я говорю о том, что в любой индустрии мы можем найти звезду.
И мы знаем, что творческие профессии не линейны, т.е это не та офисная работа, где вы сначала будете администратором, потом менеджером, а потом старшим менеджером, и когда-нибудь зам.директора. Здесь все работает не так. Вы можете выстрелить и успех придет к вам мгновенно.
Например, в Российской истории это рэп-баттлы, в которой никто не ожидал, что какой-то Гнойный станет супер-звездой и будет сидеть с Филиппом Киркоровым за одним столом. Теоретически, это может случиться всегда, даже после смерти. Например, как случилось с Ван Гогом, которого ждала вечная слава. И это то, что заставляет нас ждать! Если сейчас вы не успешны, это не значит, что и потом вы тоже будете не успешны. Это своего рода ловушка.
— Тем не менее, хочется вернуть нас к менее приятным вещам. На форуме “Культура как предприятие” британский социаолог Эндри Прэтт заявил, что у работников креативных индустрий сейчас гораздо меньше социальных гарантий. Какие существуют методы для обеспечения безопасности своего будущего?
— Энди Прэтт рассказывал нам о том, как этот механизм работает в Британии. И большинство исследований о творческой работе — Британский или Североамериканский опыт. Собственно, это страны или отдельные города, которые применяли политики развития креативности. И поэтому, я бы сказала, что его комментарий правильно рассматривать сразу в страновом контексте. Да, для Британии это так. Ты можешь остаться без пенсии и без денег. Но не будем вдаваться в то, как они получают свои социальные выплаты. Потому что если ты предприниматель — это одна история, если ты безработный — другая история.
— Что происходит у нас в России?
— Мы с моей коллегой из Высшей школы экономики пишем статью, которая основана на статистических показателях того, как у нас работают творческие сотрудники. Хорошая новость заключается в том, что большинство институтов культуры, в которых вы можете быть трудоустроены — государственные, или это компании, которые похожи на бюджетные сферы. А это значит, что вы должны быть устроены на работу, иметь письменный контракт, обязательное мед.страхование. И если вас несправедливо уволили и сказали написать заявление по собственному желанию, вы можете подать в суд. Теоретически у нас есть профсоюз творческих работников — это старая организация, которая, может быть, и не делает ничего хорошего, но структурно, у нас есть полезные остатки советского социального государства.
Другое дело, что это не огромные деньги и нам нужно лучше знать, как получить к этому доступ. У нас есть инструменты, но они немного заржавели. Другое дело, что молодые институции или, например, дизайнерские компании, которые развиваются, не думают сейчас о том, что пенсия им важна. Люди, которые хотят сделать свою инициативу параллельно тому, что делает государство.
На форуме “Культура как предприятие” я цитировала один из креативных кластеров в Петербурге, в котором люди заявляли, что они сами себе микро-государство. Т.е это компании, которые хотят заменить государство и с точки зрения социальной опеки — тоже. Есть компании, которые говорят, мол, нет, мы не будем устраивать этого человека, мы просто будем платить ему больше. Но, на самом деле, мне кажется, что это очень опасная позиция. Потому что если компания пропадет — что будет с этим человек? Здесь существует сознательная позиция заменить государство и переложить на себя ответственность.
— На своем примере скажу, что на данный момент креативная профессия делает из нас многостаночников. Будучи журналистом, я должна уметь верстать, писать, фотографировать. И получается, что люди не углубляются в свою профессию, а пытаются вобрать в себя все и сразу. Как вы считаете, это идет нам на пользу или наоборот, является недостатком, с которым стоит бороться?
— Если человек умеет делать много вещей достаточно хорошо, это дает ему дополнительные гарантии на рынке. Но с другой стороны, ты профессионально потерян и не знаешь, кто ты. Люди, с точки зрения структуры возможностей, находятся в более безопасной ситуации.
Вопрос об открытости и закрытости профессии достаточно сложный. То, что профессия открыта, значит, многие люди имеют возможность вступить в нее без предъявления каких-то документов. Но таким образом, людям сложнее подтвердить свою компетенцию.
— Одна из ваших научных статей называется «Надеть на себя ошейник с “электрическим током”: молодые сотрудники “новых” и “старых” культурных институций на рабочем месте». Почему для описания работы сотрудников, вы используете именно такую метафору?
— Это цитата из интервью, которое я когда-то взяла. Здесь я говорю о самоэксплуатации и посвященности себя профессии. Это те обязательства, которые мы на себя берем, но не потому что наш работодатель говорит, что ты должен это делать, не потому что это есть в контракте. А потому что мы сами посвящаем этому жизнь. Мы можем быть достаточно жестоки с собой. И если мы рассматриваем такой аспект труда, как социальное благополучие, мы видим, что в случае российских культурных работников, такой аспект отсутствует в их мышлении.
Иногда нам кажется, что образ жизни сотрудников креативных индустрий полон радости и красивых возможностей: работа из кафе, отдых за границей т.д. Но в то же время работа съедает большинство этих удовольствий или вклинивается в те моменты жизни, где ее совершенно не должно быть. Если твоя работа позволяет тебе быть на море, но она же заставляет быть на связи. Ты лежишь на пляже и должен сделать звонок, написать email и только потом идти купаться. Так ли это должно быть?
-В условиях современного рынка, кем быть перспективнее, заказчиком или исполнителем?
— Если мы говорим об искусстве, то могу привести в пример рейтинг журнала “ArtReview”, который называется, грубо говоря, сотней самых влиятельных людей в современном искусстве. Среди них исполнителей, т.е художников и непосредственных творцов, никогда не бывает больше, чем четверть. Также дела обстоят с индивидуальными работниками — их не больше 10-15, это журналисты, философы и т.д. Большая половина из этого списка — это менеджеры, организаторы и кураторы. Пожалуй, они кажутся нам более защищенными, это те люди, которые должны получать зарплату. Но в то же время — это люди, которых мы меньше видим!
Повседневная жизнь исполнителя хуже — заказ может прийти, а может и нет. Но с другой стороны, если заказ пришел и ты написал картину, сочинил музыку — это твой продукт. А то, что сделал менеджер — мы не видим Т.е эти люди иногда даже не числятся авторами проектов. Иногда они посвящают проекту свою жизнь, но мы не видим их имена. С точки зрения медийного присутствия они обладают нулевым потенциалом. Вот в чем большая разница.
Текст: Анна Ягода Иллюстрации: Natalia Dzhola
